Андрей ДЕМЕНТЬЕВ
ЮБИЛЕЙНАЯ ОДА

В честь Тани и Толи АЛЕКСИНЫХ

Алексин – добрый наш приятель,
Соратник, гений, друг и брат,
Родился как-то очень кстати,
Чему весьма читатель рад.

Он рос, но ничего о Тане
В те годы юные не знал,
Хоть в романтическом тумане
Ему являлся идеал.

И потому-то беспрестнанно
Он был предчувствием томим,
Что где-то есть ЕГО Татьяна,
Еще не встреченная им.

И день настал... Она явилась:
Небесный лик, копна волос.
И всё в Алексине смутилось,
И всё на миг оборвалось.

Забросив начатую повесть,
Он поспешил к судьбе своей,
Весьма, конечно, беспокоясь,
Что не замечен будет ей.

Но Таня наша, скажем прямо,
Глазами выдала пароль.
Поскольку Толя был тот самый
Её единственный герой.

О ком она в душе мечтала,
И всё ждала который год,
Когда же классик с пьедестала
Неспешно спустится в народ.

Её глаза – синее сини,
Лица божественный овал
Посереди родной России
Свалили Толю наповал.

Так и живут они доселе,
Стрелой Амура сражены.
Среди тревог, добра, веселья –
Друг в друга вечно влюблены.

И сердце их открыто настежь,
И то волнение в крови:
Ведь нету возраста у счастья,
Как нет покоя у любви.

С любовью к вам, дорогие мои!
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Поэтические посвящения

ЕЩЁ ЖИВЫ ВОСПОМИНАНЬЯ

Все мемуары в чем-то схожи,
Уж не один исписан том.
Но эти чем-то мне дороже:
Читаешь – и мороз по коже.
И к горлу подступает ком.

Ещё живы воспоминанья
Тридцатых и сороковых,
Когда знаток языкознанья
Обрёк на муки и страданья
Родных, оставшихся в живых.

Нам всем Алексина Татьяна,
Описывая жизнь свою,
Рассказывает, как нежданно,
Внезапно, будто бы с экрана,
Беда ворвалась в их семью.

Отец когда-то жил в Берлине.
Вернуться думал он не раз.
И подстрекатели твердили:
«Ты станешь жертвой ностальгии,
А жизнь в России – высший класс!»

Друзья ж предупредить хотели
О том, чтоб даже не мечтал:
«Ведь там морозы и метели,
Утраты будут и потери».
Евсей же слушать их не стал.

Быть вместе со своим народом
Ему мечталось и во сне.
Хотел туда, откуда родом:
Чтоб надышаться кислородом,
Он должен жить в своей стране!

Вот он спускается по трапу...
И вскоре понял что к чему.
Но было поздно: по этапу
По указанию сатрапа,
Отправили на Колыму.

Жаль, что нюансы время смыло:
Что было, то давно прошло.
Не отыскать отца могилу...
Но дочь рассказывает миру,
Как это всё произошло.

Трагедий нет оптимистичных.
Ты никогда вождям не верь,
Их обещаниям публичным:
Все лгут из побуждений личных,
Цена им грош в базарный день!

В страданьях прожитые годы
Воссозданы как в страшном сне...
Отец погиб «врагом народа»
Лишь в тридцать три неполных года.

По чьей вине?..

Яков Голованевский,
Нью-Йорк, США, май 2003 года.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Татьяне АЛЕКСИНОЙ, товарищу по утратам.

Бухта Нагаево, Магадан.
Прииск Ат-Юрях. –

Этот адрес отцу был дан
В сталинских лагерях.
Там он в тридцать шесть своих лет
В сорок втором замерз.
Там его затерялся след,
Мамонтом в землю вмёрз.
Лютым морозом до тла сожгло
Время его скелет.
Больше шестидесяти прошло
Неумолимых лет.
Жил я, память о нем храня,
Жизни вкушал родник.
Вдруг, словно пуля пронзив меня,
Этот адрес возник.
Древний в душе шевельнулся страх
Общих потерь и ран.
Третья рота и Ат-Юрях,
Ногаево. Магадан.

Вадим Халупович,
Хайфа, Израиль
19.04.03.

У наших с ним отцов был один и тот же арестантский адрес. Т.А.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

ТАТЬЯНЕ АЛЕКСИНОЙ

За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей...
Осип Мандельштам

Из генов российского рода
И романтика-иудея
Тебя сотворила природа,
Добавив любви, не жалея.
Ты выросла в сороковые.
И до роковых девяностых
Не мыслила, кроме России,
Себе «ни страны, ни погоста».
Но кроме стремления к цели
Всеобщей гармонии вечной
С почти утонувшей в купели
Звездою пятиконечной
И сказки, что сделалась былью,
Ты видела быль под надзором
В концлагере «Джугашвили»
За ржавым колючим забором.
И помнила стёртые плахи
Лубянских дубовых порогов,
И тех, кто в «железной рубахе» -
На нарах колымских острогов.
И ты искупительной кодой
На книжных раскрылась страницах
Спустя чёрно-белые годы –
В деяниях, смыслах и лицах
Подвижников сложного времени
Для совести, чести и славы,
Обыкновенных гениев
Неблагодарной державы.
И мы их прикосновение,
Их рук ощутили пожатие,
И «век-волкодав» на мгновение
Ослабил тугие объятия.
Теперь, словно птицы осенние,
Слетаем мы раз от раза –
Свидетели поколения,
Что видело небо в алмазах.
К тебе в микрофон Бейт Эйтана
Моё пробивается слово,
И сам я – герой безымянный
«ВОСПОМИНАНИЯ ВТОРОГО»,
Где манит мальчишку Швамбрания,
И прошлых веков «Нетерпение»
«Высокого племени» звание
Из мглы возвращает забвения.
И «Марка страны Гонделупа»,
И Танин потерянный мячик.
Не тонет он в речке, как будто,
Но кажется: Танечка плачет...
Тепло материнского лона,
Зарницу отцовского света
Смогла ты сберечь без урона.
Поклон тебе низкий за это!

Эфраим Шприц
27.04.06, Ашдод

К ОГЛАВЛЕНИЮ

СОЛНЕЧНАЯ ЖЕНЩИНА

Татьяне Алексиной, литератору и человеку

Татьянин взор неувядаем.
С годами дорог он вдвойне.
Он, как мечта, недосягаем
С осанкой гордой в высоте.

Философ в жизни и романтик,
Художник слова и жена,
Обворожительна в таланте
И снисходительно умна.

В полёте мысли, ум не дремлет.
Татьяна с гордостью отметит,
Что муж, фамилию даря,
Возвысил «Солнце» в красках дня.

Елена Решесник. Израиль

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Татьяне и Анатолию АЛЕКСИНЫМ

ПРАВЫЙ ДЕМАРШ

Где-то гуляют вволю.
Где-то звучат напевы.
Но Алексина Толю
Не повернуть налево!
Он обошёл все ухабы,
Выдержал все испытанья:
Зачем ему слева бабы?
Когда у него справа – Таня!
Да, было много признаний!
Да, было много свиданий!
Но на любое свиданье
Толя являлся с Таней!
У Толи одна королева,
Он верен ей и поныне.
И если ходит налево,
То только к Рубиной Дине.
Слева, презрев шлагбаум –
Девиц молодых орава,
А справа – Ефраим Баух,
И Толя идет направо!
На каждый призыв сексуальный
Ответ у него в каждой фразе
Он пишет роман эпохальный.
И женщины все в экстазе!
Но, даже напившись водки,
С них платья срывать не станет –
Легко раздевать красотку.
Трудней одевать Таню!
Мужья уходят налево,
Манят их и Сары, и Клавы,
У Толи одна королева
И с нею он – только направо!
Вместе шагать им сто лет,
Выдержав все испытанья...
Кто там шагает с Толей?
С Толей шагает Таня!

Александр Каневский,
Тель-Авив, Израиль

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Татьяне АЛЕКСИНОЙ,
Летописцу и Человеку
С большой буквы

Татьяны Алексиной славный удел –
Вращаться в орбите пленительных дел:

Людей знаменитых улыбкой встречать,
Флюиды любви и добра излучать.

Татьяны Алексиной яркий восход
Надолго продлил предков доблестный род.
В её мемуарах герои живут,
Следы их отныне года не сотрут.

Теперь с нетерпением ждет наш народ
И верит: посев мемуарный взойдет,
Характеры новые плоть обретут,
И вновь очарует писательский труд.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

СЕСТРА
«Умолчание – форма лжи»
Татьяна Алексина, «Воспоминания».

Вдали дыханье Ленинграда,
Но память прошлого остра.
Вдруг мне в Израиле награда:
Нашлась духовная сестра.

Краса души твоей хрустальной
Чиста, стабильна, не пестра.
Сияет высотой моральной
Ты – созидателям сестра.

Ашдод и Тель-Авив согреты
Теплом единого костра,
Здесь живы древние заветы,
Цветет сердечностью сестра.

Авраам Файнберг. 1-го марта 2005 г.,
г. Ашдод, Израиль.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

К 80-летию Анатолия АЛЕКСИНА

«Тридцать один день» - начало пути.
Счастливый месяц – залог успеха.
Отпали сомненья – куда идти.
«Необычайные похождения» отозвались эхом.
Пока «Мой брат играл на кларнете»
И в «Ночь перед свадьбой» собрался «Домашний совет»
«Тем временем где-то» родился «Поздний ребенок»
И «Три мушкетера» теснились «в одном купе».
«Про нашу семью» «Очень страшная вышла история»
Но в «Сочиненьи домашнем» «Я ничего не сказал».
Так что «Звоните и приезжайте!...»
«Домашний адрес» я указал.
«Два почерка» не скроют от нас «Неправду».
Тонул до слез «Дневник жениха».
Пишут друг другу Коля и Оля,
Но вот с «Ивашовым» случилась беда!
«Третий в пятом ряду» уже дремлет.
«Ночной обыск» торопит рассвет.
«Скрипач под землей» автору внемлет.
Больные здоровых изводят на нет.
«Бабочка» снова модною стала.
«Действующим лицам» очень идет.
«Сагу о Певзнерах» прочту сначала.
А «Смертный грех» пока подождет.
«Прости меня, мама» за «Смех сквозь слезы».
«Гаранту» уготовлен «Белый ад».
«Заброшенный памятник» возле березы
Не повернет уже время назад.
«Раздел имущества» был недавно.
«Безумной Евдокии» тревожен визит.
«Позавчера в послезавтра» переходит плавно.
«Сердечная недостаточность» еще не грозит.
Семейной безопасности агент
Включил «Автоответчик» не напрасно.
«Нож в спину» исторгает «Крик».
Не очень будущее ясно
Сгущенное слово – алексинский стиль.
Он не меняет своего «Амплуа»
«Добрый гений» зажигает Фитиль.
А «Дым без огня» не исчез без следа.
Талант Алексина в самом расцвете.
Ему не мешает властей «Чехарда».
«Смешилка» пополнит названия эти.
«Внук Бородаева» чудит иногда.
Объездив мир и презрев невзгоды,
К Римскому Папе торопясь на прием,
Алексин «Перелистывает годы»
С преданной Таней вдвоем.
Эссе о Тане – лучшее, что он написал.
Она в самом деле прелестна.
Ей посвящаяю сей мадригал!
«Счастливые часов не наблюдают»
Вертится жизни «Чертово колесо»
«Вечных Каникул» не бывает
Но не нашел я рифмы на «колесо»
Отбросив прозу бытия,
Сквозь время и пространство автор мчится.
Мелькают континенты и моря
И нету сил остановиться.
Прошу прощения: список не полон.
Анатолий Алексин, как прежде, любим
А эти названия вам напомнил

Дотошный читатель –
Гольбрайх Ефим.

Израиль, 2004 год.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Татьяне Алексиной, автору книги «Неужели это было?..»

Неужели это было?
Он любил, и я любила.
Трепет первого свиданья
И волненье, и страданье.

Неужели это было?
Нас неведомая сила
Навсегда соединила
Неужели это было?

Это было? Неужели?
Где вы, вьюги и метели?
Где вы солнечные даты
И рассветы и закаты?

Где ты, милая столица?
И друзей любимых лица?
Где вы, встречи, расставанья,
Трепет позднего свиданья?

Неужели это было?
Что-то сердце загрустило.
Двух сердец соединенье
Нам подарит вдохновенье.

Было это? Неужели?
Быстро годы пролетели.
Мы душой моложе стали
И от жизни не устали.

Мария Фуксман,
31.03-09.04.07.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Татьяне Алексиной

Татьяна с пушкинской страницы...
Волненье. И тепло души.
Глаза сияют, а ресницы...
Ах, как ресницы хороши!

Улыбкой ободряет смело,
Весельем заражает всех.
Е г о влюбить в себя сумела.
О н рядом – вот её успех!

И дочь. И внучка. Да, у Тани
Так много дел. За годом год
Она терпеньем и стараньем
Семью свою ведет вперед.

Балы, прогулки не забыты,
Но сердце помнит о былом:
Любви чудесные сюиты
И строки Пушкина о том,

Как обаятельна Татьяна,
Чей взгляд волнением томим.
Страницы этого романа
Сегодня вместе оживим.

Мария Фуксман, 31.03 - 09.04.07.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

ТАТЬЯНЕ

Взмахнули руки, как крыло,
Смешались звуки с облаками.
Встряхнул ветряк своё весло
Над отшумевшими садами.

Октябрь вычитывал строку,
Осенней муки паутину,
Дождь тарабанил по стеклу,
Смывая старую картину.

Заблудший месяц опоздал
Укрыться в сини безмятежной,
Он ничего не узнавал,
Давно устав от тьмы кромешной.

Спешил на встречу парафраз –
Открыть гармонию звучанья,
Испить вино бездонных глаз
В минуту страстного признанья.

И не хватало высоты,
Сверкала молний панорама,
На безутешные цветы
Сходила дней осенних драма…

Ханан Токаревич, сентябрь 2008

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Т. А.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Катя Вайнер
Анатолию Алексину посвящается
Рамат-Ган, Израиль
3 августа 2009 года

Сегодня день - как жизни монитор,
Запечатлит прекрасные мгновенья,
Горнист, труби всем срочный сбор!
Чтобы Алексина отметить День Рожденья!

Как уж давно Вы пишите для всех ,
Талантом Вашим вы по праву заслужили,
И славу, и признанье, и успех,
Судьбой героев поколения прожили.

Нет, не страшны им ханжества метель,
Народов сердце удивительно большое,
В нем Ваше слово, как весенняя капель,
Восторг к писателю с душою золотою!

Как ярок был Ваш 75-й юбилей,
В Иерусалимском здании Конгресса,
Пусть вечным будет в памяти людей,
Где Ваше выступленье оценила пресса!

Я так спешила, чтоб не опоздать,
В Нью-Йорк, на юбилей восьмидесятый,
Чтоб адрес праздничный Вам передать,
И тысячи Израильских объятий!

Друзей у Вас считать - не перечесть,
Но с А. Дементьевым особой ждёте встречи,
И спор ведёте с ним, пока не надоест,
Слова летят, как выстрелы картечью !

А вы с Татьяной - прочный монолит,
И творческий тандем ваш не устанет!
И 40 лет союз сей знаменит!
Примером для других пускай он личным станет!

Ваш День Рожденья будут отмечать,
В Москве, в Нью-Йорке, в Тель-Авиве,
И будут здравицы для Вас везде звучать!
Включите телевизор - Вы в эфире!

К ОГЛАВЛЕНИЮ

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Зина Палванова

ЕСТЬ ТАКАЯ ПАРА!..

Итак, она звалась Татьяной.
А. С. Пушкин

Отметая робость, лень и грусть,
радостно, бесстрашно и влюблённо
в депутаты Кнессета я рвусь,
чтобы предложить проект закона:

Срочно новый орден учредить,
подвиг долгой нежности отметить,
парам выдавать его на свете,
успевать за подвиг наградить.

Выбирайте в Кнессет. И тотчас
я скажу всерьёз при всём народе:
не жалейте золота на орден,
есть такая пара среди нас!

Я скажу без Кнессета. Тем более,
что видны они на всю страну:
Мужа звать - Алексин Анатолий.
Догадайтесь, как зовут жену!

06.08.2009

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Лиора Ган
Датские стихи
(термин, введенный в обиход Анатолием Алексиным,
окказиональные стихи, посвященные определенным памятным датам)
к 85-летниму юбилею любимого писателя.

Август. Подумаешь, птицы -
Их в нашем мире немало.
Вновь Саша с Шурой в разлуке,
Оба зевают устало.

Сон... А тем временем где-то
Коля опять пишет Оле.
А Евдокия - в печали:
Слыть ей безумной доколе?

В лунную ночь перед свадьбой
Цеткин едва ли не помер.
Понял: он - поздний ребенок,
В пятом ряду - третий номер.

Перелистывая, Толя, годы прошлые,
Не дели имущества стократ.
Чу! Возникла музыка хорошая.
крипка? Нет, кларнет. Играет брат.

Толя! Люблю, ценю, горжусь, поздравляю,
ваша Лиора Ган. 03.08.09

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Марк Галесник
Анатолию Алексину

"Блажен, кто посетил сей мир..."
И в этом смысле мы гуляли!
Словесность, строгий наш кумир,
Себе мы сами сотворяли.

На грибоедовской жаровне
Шипел писательский талант.
Мы были все гигантам ровня,
А кто уже и сам гигант.

Как страсти роковые эти
Цвели в писательской судьбе!
"Твой брат играет на кларнете?
А мой играет на трубе!"

...В пустыне классики нерусской
Словесность не в чести. Зане
Репертуар тут нужен узкий,
Читатель избранный в стране.

В пути от Торы к Интернету,
В дороге с пикника в кровать,
Между кассетой и газетой
Чтоб можно было полистать.

Ну что нам их репертуар?!.
И ты плывешь в бурлящей Лете,
Пока играет на кларнете
Твой брат, мой славный юбиляр.

К ОГЛАВЛЕНИЮ